Проект «Н» показал, что немецкие конструкторы правильно поняли главные опасности для линкора – атаки с воздуха и из-под воды – и соответственно спроектировали защиту. В 1938 году в немецком флоте уже поняли, что надо иметь очень сильную ПВО: дальнюю – против скоростных бомбардировщиков, ближнюю – против низколетящих торпедоносцев. Но была определенная группа лиц, мыслящих еще категориями Ютландского боя, которые настаивали на раздельных батареях зенитных и противоминных орудий среднего калибра.

Линкоры типа «Н» не подходили для операций того типа, что имели место во Вторую мировую войну на Тихом океане, и это валялось серьезным недостатком проекта. Если бы достроили, им пришлось бы выдерживать более интенсивные атаки с воздуха, чем этого ожидали при проектировании. Огромные размеры верхней палубы и водоизмещение позволяли установить на них зенитные батареи, более мощные, чем на любом другом, построенном или только спроектированном линкоре для Европейского театра того времени. Отсутствие собственных авианосцев не позволило немцам правильно оценить роль авиации в войне на море и предусмотреть для своих самых мощных кораблей достойного универсального орудия. К 1941 году в Германии разработали великолепное 61-калиберное 128-мм. зенитное орудие с дальностью стрельбы 20.000 м, начальной скоростью снаряда 880 м/сек. и скорострельностью 21 выстрел в минуту, но возможность использовать его на кораблях флота была упущена. В береговой обороне это орудие эффективно отражало налеты авиации союзников. На флоте его планировали установить только на эсминцах типа «Z-52» в полностью автоматизированных спаренных установках. Когда к 1942 году стала ясна необходимость в стандартизации вооружения для линкоров, крейсеров и эсминцев, и это скорострельное орудие отвечало всем требованиям.

Эти корабли имели другое расположение систем управления огнем главного и зенитного калибров, чем предыдущие линкоры типов «Scharnhorst» и «Bismarck». Четыре независимые батареи, имевшие каждая стабилизированные посты управления огнем, можно было сразу взять под общее управление. Каждая установка 105-мм. орудий обслуживалась бы радаром и сильной оптикой для корректировки стрельбы, а от централизованной системы наводки немцы отказались. Они также уже понимали необходимость в мобильных установках с высокими скоростями наводки, что было невозможно сделать для орудий калибром 150 мм. и выше. Можно предположить, что если бы эти корабли вошли в строй, как планировалось, в 1944 году, а к этому времени «Tirpitz'y» уже не раз приходилось использовать для зенитной обороны свои 150-мм. и даже 380-мм орудия, то орудия среднего калибра на новых кораблях уступили бы место 128-мм. универсальным пушкам. Возможно, конечно, что 150-мм. башенные орудия получили бы больший угол возвышения орудий.

Новые линкоры имели бы на европейском театре самый мощный главный калибр, что наряду с их хорошей защитой, сделало бы их грозным противником. Защита линкоров типа «Н», по оценкам специалистов, была лучше, чем у любого другого линкора, спроектированного или построенного, хотя толщина брони и не была наибольшей. Бронирование корпуса по всей длине основывалось на опыте «Lutzow» в Ютландском бою. Его целесообразность подтвердилась и в бою «Bismarck'a» против «Hood'a» и «Prince of Wales», когда немецкий линкор получил неприятные повреждения в носовой части. Но бронирование оконечностей требовало уменьшения толщины главного пояса. Несмотря на то, что эксперименты показали небольшую вероятность попаданий в главный пояс, практика не раз доказывала обратное: тяжелые снаряды пробивали главную броню и повреждали жизненно-важные части.

Немецкие конструкторы полагали, что 300-мм. пояс вместе со 150-мм. скосами палубы дает эквивалентную толщину 500 мм. Над нижней бронепалубой пространство между главной и верхней бронепалубами защищались всего 141-мм. броней верхнего пояса. Верхний пояс не применялся ни на одном иностранном линкоре того времени, поскольку его ценность не соответствовала занимаемому им весу. Это доказал обстрел «Bismarck'a» английскими линкорами «King George V» и «Rodney», когда верхний пояс многократно пробивался с близкой дистанции снарядами калибра 152-406 мм. Хотя скос бронепалубы давал дополнительную защиту погребам и энергетической установке и обеспечивал дополнительную жесткость нижней кромки главного пояса, существовала опасность затопления помещений над нижней бронепалубой при пробитии верхней части пояса и возникновении крена на этот борт. Этого можно было избежать, применив более толстый пояс, но немцы предпочитали комбинированную защиту – пояс, скосы, броневые переборки. Что было хорошо, а что плохо – спорный вопрос. Недостаточной оказалась бы и горизонтальная защита. Немцы не проводили испытаний по воздействию авиабомб на корабли, чтобы определить оптимальную толщину бронепалуб. Но они экстраполировали результаты артобстрелов и сделали вывод, что для взведения взрывателя авиабомбы, чтобы она взорвалась над нижней бронепалубой, достаточно иметь 50-мм. верхнюю палубу. Включение в проекты «Н-42» – «Н-44» третьей бронепалубы и увеличение толщины верхней до 60-80 мм. показало обеспокоенность слабостью применяемой до этого концепции горизонтального бронирования. Этот опыт появился после того, как при бомбардировке «Scharnhorst» в Ла-Паллисе несколько бомб пробили его верхнюю и нижнюю бронепалубы. Но более эффективным, чем введение третьей бронепалубы, оказывалось увеличение толщины верхней и нижней бронепалуб. Достаточную защиту от бомб не позволило дать ограничение по водоизмещению, так как из-за большой площади палуб их утолщение потребовало значительного уменьшения других составляющих бронезащиты.

Сильной стороной последних вариантов проекта «Н» была противоторпедная защита, ширина которой увеличилась с 5,5 до 11 метров. «Bismarck» и «Н-39» имели недостаточную защиту, что продемонстрировало попадание 356-мм. снаряда с «Prince of Wales» в «Bismarck», серьезно повредившего противоторпедную переборку в районе отделения турбогенераторов и поперечную переборку соседнего котельного отделения. Невозможность взять под контроль затопления в этих местах привело к потере этих помещений (пришлось отключить котел и включить резервные генераторы).

К 1942 году все морские державы признали размещение гидросамолетов на линкорах устаревшей практикой. Но в Германии «Luftwaffe» не оценило возможности авиации в качестве фактора морской силы. Это привело и к разным взглядам на использование палубных самолетов авианосца «Graf Zeppelin», и в результате нужный корабль так и не был достроен. Германские линкоры нуждались в бортовых самолетах для воздушной разведки, и даже развитие радаров не уменьшило эту потребность. Бортовые самолеты и оборудование для их хранения и запуска занимали много места, которое было полезнее занять дополнительными зенитками.

После 1942 года немцы серьезно уже не рассматривали постройку больших линкоров. Ни один человек из Кораблестроительного отдела ОКМ (морское командование) не принял участие в проектировании «Н-42» и последующих «монстров», считая это ненужной затеей, поскольку загруженность германских верфей, мелководные гавани и чисто технические проблемы не позволяли ее реализовать в военной Германии того времени. Только корабли по проектам «Н-39» и «Н-41» можно было заложить на стапелях, а последующие требовали уже огромных сухих доков, которые еще надо было построить.

Проекты от «Н-42» до «Н-44» представляю только академический интерес. Поскольку самолет радикально изменили морскую стратегию, немцы предприняли эти проектные исследования с целью изучения возможных путей парирования угрозы с воздуха.

Были ли эти последние проекты удачными – вопрос спорный. Ведь полных расчетов, рабочих чертежей и т.п. так и не сделали, а вся работа основывалась на экстраполяции данных с предшествующих проектов. Наивно предполагать, что Германия в 1943 или 1944 годах могла построить такие гиганты. С технической точки зрения создать такие суперлинкоры было возможно, что доказала Япония спустя 20-30 лет, построив супертанкеры. Но географическое положение Германии делало подобные корабли нелогичными и ненужными. Корабль типа «Н-44», например, не смог бы войти ни в один германский порт!